Свадьба мне так уж голову вскружила! И всякую то всячину для нея закупай, и гостей то сзывай, и лавку то брось, да ещё и зятя то к себе же в дом прими. Ой, детки! детки!  

О! ето тебе на руку. Для тебя хоть бы всякой день свадьбы были. Ты рада суслить. Да скажи ка, всё ли у нас купленое то цело?

Как так? Статимое ли пить дело? Ведь он был полон?

Обручи надобно наколотить на тебя, чтоб ты с вина не треснула. Ето твоё дело, ты его осушила, пьяница!

Вот я над тобою поворожу бобами. Добро, ето винцо выдет из тебя соком.

Да хоть исправила ль ты то, что я тебе приказывал?  

Винная бочка! долго ли мне с тобою биться? Я тебе говорил, что как пойдут булошницы из лавок под вечер домой, то купить у них для свадьбы чорствых хлебов.

Мягких! мягких! Чорта крести, а чорт в воду лезет. Мягких!

ведь мягких то вдвое больше съедят.

Да об одном ли хлебе я тебе толковал? лошадь вислоухая!

Я говорил, чтоб посматривать охтянок молошниц, как понесут назад молоко; не проедет ли мужик с клюквою или брусникою. Ведь едакие люди по нужде иногда и вдвое дешевле продают, как уж им девать некуды.

Сова Елизарьевна! да худого то меньше съедят. Я не хочу, чтоб они обожравшись, сидели, вытараща глаза. Ведь объядение великой грех. Послушай же, что тебе ещё делать надобно.

Сделай же так, как я приказываю. Да пожалуйста сама не нахлюстайся. Как пройдёт свадьба, так хоть воронкой себе наливай в горло.  

Здравствуй, милостивой государь, племянничек. Не слыхать

зачем пожаловал?

Ах! ета старая ведьма околела? Ведь она мне 50 рублей ещё должна. Так за етим ты только и притащился?

А! садись дружок, Андреюшка, милости прошу.

(Подаёт ему поспешно стул.)

Сожалею, сожалею о твоей матушке, старушка была добренькая, царство ей небесное.

(взяв бумагу в руки, после кладёт в карман)

Я уступаю им от всего моего сердца все лишния то копейки; а рубли то заплатите мне сполна.

Какая ето шутка. А коли етаго мало, так я и ещё с копейкой

восемь с костей сброшу.

Очунися,

Перекрестися,

Видно, пришёл ты балясы точить?

Я не рад столь малой плате;

Буду ждать их в Магистрате,

Иль сполна мне всё отдай,

Иль хоть там околевай.

Не выкупите ли ещё одну сирую и честную вдовицу? Ребятишек у ней целая ватага, мал мала меньше, а пить есть нечего.  

Я сегодни ж пошлю за ней сыскную. Пожитки ея хотя уже и взяты, да их на столько не станет.

Сострадание! любовь к ближнему!

(Уклонно.)

Послушай, дружок! ты ещё мальчик молоденькой, а поучить тебя некому: сострадание, любовь к ближнему и прочая суть такия вещи, о которых только языком лебездят, а на сердце, особливо же у такого купца, каков я, совсем быть не должно.

Дуракам закон не писан. Эти простяки не понимают существа коммерции. Купец, старающийся о прибыли так, как я, не взирая ни на какие добродетели, всячески обогащаться должен.

Дудки, брат, дудки! Послушай, Андрюша! я тебе всево етова фундамент открою: добродетель есть не что иное, как дурная привычка, и кто ею сильно заразится, тот остаётся во весь свой век в презрении и бедности; а кто один только вид добродетельнаго представляет, тот называется разумной и честной человек, и живёт благополучно.

А как же инако? и вот мои непоколебимые правила: 1)кроме себя, никому добра не желать; 2)стяжать имение своё, хотя бы со вредом другому; 3)что зависит от произволения и будущих собственных выгод, дать ли другому хлеб, или разорить его до основания. Вот тебе начальные основания истиннаго купечества, кои меня обогатили; запиши их себе и ты.

Совести? да что ж она такое? Совесть! совесть! а спроси ка про неё, так я думаю, редкой её и знает, что она за зверь.

Помнится, что однажды случилось.

Как то мне было любо.

Как то стыдно и страшно.

А! а!

(Покачнув головою, как-будто стал убеждён, а потом с яростию.)

Чорт тебя возми с твоим болтаньем! Чуть было ты меня самого не сбил с кругу! Вон нечестивая собака! Дух твой не пахни!

Вон, мерзавец, со двора!  

Ты пред дядею так дерзок?

Ты мне смеешь так сказать?

Так безчинно обругать?

Вон, мерзавец, со двора!

Ушибу до полусмерти,

Вот каков я ето знай.

(Кидает.)

Да вот, мошенник Андрюшка подъехал было ко мне с балами. Да ещё и обругал меня. Кабы ето старыя времена, так бы угодил он у меня под красную шапку, или наложил бы на него подати душ за десять.

Провались он, окоянной!... Мне хочется, зятюшка, поручить тебе дельцо поважнее!

Во первых: заняла у меня барыня Щепеткова под вексель 800 рублей; а вместо поручительства подписала внизу векселя, что положено у меня серебра на 1000 рублей; так нельзя ли серебрецо то серебрецом, а 800 то рубликов таки деньгами сгладить?

Какая ето неоценённая голова!

Другой казус, пожалуй же мене: имеет на меня старушка Крепышкина векселёк на 1000 рублей, и сколько я не отбывал от платежа, однако отдала она его уже ко взысканию.

Что уж тут рядиться, всё пополам.

Да как же ты ето, зятюшка, сделаешь?

Вот он.

(Показывает.)

(взявши ножницы, поручительство от векселя отрезывает)

И я тотчас смастерю.

Ну! зятюшка, подлинно, что ты старого лесу кочерга.

Только воля твоя; я нынечи из приказных то довольно видаю нечосаных. На ином кафтан как кафтан, а голова точно как у пугалы, что в горох от воробьёв ставят. Вся в перьях да в пуху.

Неужто они не отвыкнут по сие время от подлостей; ныне есть где научиться.

Не от силы. Азбуку она было выучила. После купил я ей у носящева на рынке книжку для забавы, лошадиной лечебник; однакож она мямлила, мямлила её, да и бросила. Да на что девке знать грамоте?

Я, брат, и сам насилу имя свое подпишу, да побогаче тебя; даром что ты строки две из дела языком вылижешь. Женись ка, да ходи за моими делами, так будем всё делить пополам. Мы с тобою заживём, что ну поди.

Стану караулить сам,

Спать не буду по ночам.

В том веселье мне, забава,

Миллионы чтоб скопить.

Поди ж ты, да приготовляйся к девишнику то.  

Я ето и без тебя знаю. И если их недостанет за долг, то и ты посажена будешь.

Послушай голубка: соловья басни не кормят; не надейся ни на какое сожаление; коли об вас жалеть, так придёт и самому итти по миру.

Эта баба в уныние меня приводит!... Да чево ей в зубы смотреть.

(К ней.)

Ну, что мне до разсказов твоих нужды? Ты после мужа наследница, и мне где ни возми, да заплати; вот хоть из души вытащи.

Видишь какой! бегай в рубашке и босиком.

Валяйтесь на полу.

Да отвяжитесь от меня. Я ведь сказал, что вам от меня ждать нечего.

(Садится.)

Я вам говорю, что не будет уступки ни шелеха. Кто должен, тот плати.

Не знаю, что с ними делать. Вижу что взять нечего, а простить жаль. Провал вас возми! вы меня в жалость привели...  

(Вслух.)

Да полно, в этаком случае и богатой бедным притворяется.

(Подымает вдову и гонит с детьми вон.)

Поди ка, поди, голубушка, здесь без денег нечего делать; заплати, да и двора моего не знай.

Едакая беда! опять их чорт несёт. Смотри же, ты Хавронья, останься здесь и скажи им, что меня нет дома, и что я пошёл в Магистрат для получения денег с моих должников, кои там содержатся; а коли не поверят, так вот

(отдает ей из кармана вынятую записку должникам, в коей отрезок от векселя вложен)

и записку покажи им. А я послушаю, что оне говорить станут.

Да смотри же! умненько им отвечай. Не промолвись, что я дома.

(Прячется.)

Желаем, сте, здравствовать чести вашей. Что бы за надобность была, что так неотступно видеть меня требуете?  

Мне помнится, что я заклад ваш по нужде другому заложил.

Я не в силах, сте, заплатить, по тому, что в превеликой пришёл упадок.

Душа бы, сте, вон изо пса, ежели есть полушка за душей.

Так ин, сте, покороче с вами разделаться.

(Щепетковой)

Закладу я от тебя не бирал.

(Крепышкиной)

А тебе по векселю деньги заплатил; оне и в книге у меня похерены.

Я вперёд вам объявляю  

В дом не класть мой и следа.

(К Щепетковой.)

Какой заклад?

Я клясться рад,

Что я закладу знать не знаю,

А восемьсот своих считаю,

Готов итти хоть в суд.

(Крепышкиной.)

А вексель твой

Совсем пустой;

Хотя и должным я считался,

Да уж давно с тобой сквитался.

(К обоим.)

Вот вам вся сказка тут!

За ругательства такия

Проводить велю я вас.