www.librettidopera.it

Наш эскадрон нуждается в овсе:

в селеньи уж истощены запасы.

Слушаю, господин Майор.

Ещё несколько приказов к подписи.

Не будем торопиться,

Иначе не достигнем ничего.

(Подходят к окну. Капитан барабанит по стёклам вальс.)

Дождь так и льёт!

Со вчерашнего утра! Вы слишком скромны.

Три месяца прошло, как нас услали в проклятую дыру,

где мы сидим в болоте и грязи, без всяких развлечений.

Вы правы. Как примерный семьянин и безупречный муж,

относитесь с презреньем к развлеченьям.

Мадмуазель Фифи! Ведь это не мужчина, а ребёнок:

любой пустяк его забавить может.

Без взрыва.

Скажите, где и как?

И он всё это взорвал?

Однако это забава для молоденьких девиц

и длится, к сожалению, не долго.

Больше так не может продолжаться,

иль мы пропали, господин майор,

Ах, если б разрешили вы устроить нам праздник;

маленький и с дамами?

Всё я устрою, господин Майор.

Я денщика пошлю в Руан, а он привезёт оттуда дам.

Мы ужин приготовим и приятно скоротаем вечерок.

Сегодня вечером, Майор.

Простите мне, Майор, я знал заране,

что план вы наш одобрите.

Фургон походный уж с утра отправлен мной в Руан,

и с денщиком послал я письмо капитану Шварцу.

Он мне друг и девиц большой знаток.

И самых он красивых сюда по выбору нам пришлёт.

Конечно, опять проделки Мадмуазель Фифи.

Освободить прошу вас бедняка.

Невинен он: он мне повиновался.

Со мной, Майор, считаться вы должны.

Мне бог судил на склоне лет

Страну родную видеть угнетённой:

В родном углу, где жили мы так мирно,

Речь раздалась пришельца-чужеземца,

Блеснул его победоносный штык,

Родную землю кровью обагряя.

Вы видели покорность нашу все:

Вы трусами, быть может, нас считали?

О нет! клянусь, у каждого из нас

Горит в душе любовь к отчизне.

Под Страсбургом или Бельфором,

Как символ погибающей отчизны,

Поношенную эту рясу

Вы в первых видели рядах.

Но здесь, средь бедных, безоружных,

Один отпор есть доблестный врагу:

Молчание.

И колокола звон,

Как вещий голос нужд и бед народных,

Не прозвучит, пока мы под ярмом.

Я к смерти приготовлен.

Расстреляв меня, вы можете во все колокола звонить.

Тот звон воздаст хвалу

погибшей за отчизну нашу жертве

и всем оповестит о мученике новом.

Благодарю вас, господин майор.

От справедливости и честности

иного я ожидать не мог.

Прощайте.

Их везут гуртом.

Дорогой размытой,

Рогожей покрытый,

Влечётся дорожный фургон.

С провизьей какою?

С овсом иль мукою

Так тащится он?

А нет? Что ж иначе

Походные клячи

Четвёркой везут по полям?

Ну что же, ну что же?

Под мокрой рогожей

Прелестных пять дам!

Сейчас должны прибыть.

(к Майору)

Вы разрешите, господин Майор,

распоряжаться мне?

Пфлихт!

Принеси сюда свечей и ламп.

Прибавь в камине дров.

Очисти место и стол поставь.

Все пальчики оближете.

Оно рекой польётся.

Об этом заране позаботился хозяин

и оставил нам прекрасный погреб.

Послушайте!

(Еве)

Со вкусом, вижу, Шварц.

Но, вероятно, длинная дорога вас наградила аппетитом?

Обед готов, и коль угодно вам, сядем за стол.

Позвольте! Церемониймейстер я,

и всех распределю по чинам;

чтоб иерархии случайно не нарушить.

Пожалуйте сюда!

Команду слушай! По ранжиру стройся.

(Строит женщин по росту.)

Так избегнем мы напрасных споров.

Ваше имя?

К Майору. А вы?

В объятия мои. А вы?

Вручаю вам, Поручик Отто.

Вы?

Так вот вам Адам.

Ты, красотка?

Подружитесь две девицы: Рахиль и Фифи.

Бедовая же мадмуазель Рахиль.

Не обижайтесь: он совсем ребёнок

и любит всех дразнить.

А вы, Фифи! держитесь приличней.

Не то... я вас!...

Ну, господа, берите дам и сядемте за стол.

Я был уверен, Майор,

что будут все за неё меня благодарить.

А почему?

Так кушайте, красотки, на здоровье,

об этом только мы пока вас просим.

Фифи, предупреждаю вас вторично,

коль вы смирней не станете сидеть,

мы вас отправим одного обедать там, наверху!

исправьтесь же скорей;

(Фон Эйрих кивает головой)

Вы обещаете?

(то же)

Ну, хорошо.

(то же)

Шампанское налейте!

Мэдам, мэдам! заплатит он.

Не надо вешать нос, дуться, злиться:

Уладим всё.

Весёленькую песню лучше спойте.

Скончался бедный наш Фифи.

Господин Майор! Смерть сглаживает всё.

То по усопшем звон,

и в этом мы не можем никому отказать.

(Опускается на колени.)