www.librettidopera.it

(Горебогатырю)

Послушай, Горебогатырь, ты век играешь в свайку, а играть не умеешь.

Ты не более умеешь играть в свайку, как отец твой в бабки; сказывают оттого, что с ребячества не умел он никак вышибать гнезды, играючи в бабки, получил от товарищей прозвание Косомет; правда ли или нет, я не знаю.

(Горебогатырю)

Что барыша, что вырос велик, не по дням, но по часам? ведь тебе уже более пятнадцати лет, a забавы твои самыя детския.

Вот родительница твоя идет.

Государыня Локтмета, я твой слуга покорный, лишь повели.

Слушаю.

(плачет и поет)

Моя пропала голова!

Не смотрит парень на слова,

Нет места просьбе, ни совету,

Горюй, таскаясь с ним по свету.

О чем ты плачешь?

Как не плакать! уберечь мне приказано, также и тебе, Горебогатыря, который имеет намерение лазить во всякую опасность, а мне как его сберегать, я не знаю; да и сверх того мне жаль жены и малых детей моих: они останутся без меня в печали, а может быть, и в нужде.

Вот! горе еще не пришло, а дурак уже горюет. Сем-ка мы, оба, богатыря заставим дома сидеть, либо скорее возвратиться; зачем ему рыскать по белому свету? Ныне не такое время, чтоб богатыри полки ломали и рыцари сильною рукою тысячи секали; у него кулаки не богатырские, и смелость не рыцарская, да и никакой нет.

Ой! так ли заподлинно?

Я тебя уверяю. Не плачь, все это пройдет очень скоро. Посоветуем с Громкобаем.

Куда нас рыцарь повезет?

Куда нелегкая несет.

Где теперь Горебогатырь?

Он на конюшенном дворе выбирает лошадей.

Какую же он выбрал?

А вот что происходило: приказал лошадей оседлать, и вывели ему аргамака черногриваго; но сей начал вертеться, зубами кусать, передними ногами топтать, а задними лягать на все стороны, так что Горебогатырь к нему и приступить не смел.

Потом?

Привели коня черкесскаго; Горебогатырь ногу в стремя поставил, как-то неосторожно тронул коня ногою в бок, конь был щекотлив, кинулся на правую сторону, а Горебогатырь упал на другую.

Экая беда!

Не полюбился ему черкесский конь, вывели ему третью: та показалась ему крепкоузда и пужлива. Наконец выбрал себе какую-то Мезенскую клячку с ходою и пожаловал ее в богатырские кони.

Да не велик ли тебе будет?

Эх, сударь, едва не весь ты ушел в шишак: так он для тебя велик.

Вот, сударь, штука! подними-тка, буде сможешь!

Жаль такую старину портить.

Лучше новый сделать.

Принеси ее к нам более похожую на свайку, нежели на палицу боевую.

(про себя)

Переломает он всю сбрую богатырскую, и со всем тем она ему еще не по силе и до нраву будет.

(Отводит Горебогатыря на сторону.)

О чем, сударь, ты так много заботишься? Ведь дело твое в том, чтоб доспехи казисты были? Послушай мой совет, дай нам волю, мы сделаем тебе для легкости латы из картузной бумаги и выкрасим железным цветом; а вместо шишака со ржавчинами, сошьем тебе косую пушистую шапочку на хлопчатой бумаге с журавлиными перьями разных цветов, и ты будешь и казист, и зело лепен.

А я тащуся на ковуром

Во след за милостью твоей.

(Горебогатырю.)

Со двора ты поехал, а мы за тобою оба рядом за тридевять земель за тридесятое царство для скосырства; куда же едем, сами не знаем, а лошади наши уже пристали, как сам видишь.

(Горебогатырю.)

Будет ли так, или нет, еще неизвестно; но не нравится мне то, что ты лишь только со двора успел съехать, как из ближняго переулка подул ветр и косую пушистую голубую шапочку со множеством журавлиных перьев разных цветов вихрь подхватил и кинул чрез кровлю паки на двор немощеный, в грязь.

Я соскочил с лошади, побежал за косой шапочкой и насилу ее поймал.

(Горебогатырю.)

Я к тебе и тогда подъехал и просил, чтоб ты возвратился на тот час домой, а теперь лошади стали, это все приметы дурныя.

Вот поле чистое, как глазом окинешь.

Прикажи хотя одному из нас попеременно ехать перед тобою.

Ради осторожности.

Который из нас поедет впереди, тот будет иметь передовую стражу.

А позади который, тот будет иметь сторожевую стражу.

А ты посреди нас будешь во всякой безопасности.

Ну, так я отправлюсь вперед.

Ведь не слишком нам счастливо:

Лето нынешне дождливо,

Разных здесь родов грибами

И везде дождевиками

Поле чистое покрыто,

Рвами, ямами изрыто,

В низменных местах здесь топко,

Можно ль воевать не робко?

Не пыль, но этот дым, что вы видели, ничто иное, как дым от неприятельской пальбы, в который мы бы прямо въехали безо всякой нужды, если бы я не был впереди и назад поспешно не возвратился, из чего сам видишь пользу передовой стражи.

Надобно нам неприятеля объехать сбоку или сзади, и для того свернем с большой дороги по тропинке направо.

(просыпаясь)

Я отдыхаю на сторожевой страже от трудов богатырских.

Видишь, по сему лесу пролегли три дороги.

Горебогатырь на средней дороге опочивает на войлочке, имея седло вместо изголовья; он говорит, будто по‑богатырски инако нельзя.

Кривомозг в передовой страже, на той дороге, что влево.

Тут ли Горебогатырь?

Он на средней дороге еще опочивает.

(Громкобаю)

Зачем ты к нам пришел?

Прыток ты к нам пожаловал, послушает ли он нас; сама мать его уговорить не умела, сколько ни старалась, как нам его уговорить?

Я и так, скакав по полю, покрытому дождевиками, и подняв густую пыль от дождевиков, лошадью растоптанных, сказал ему, что это дым от неприятельской пальбы.

Правда ему вчерась острастка была, и он очень испугался, и буде еще раз другой что подобное случится, то авось‑либо скучит богатырствовать сам.

За это я возьмусь, а вы мне лишь помогите; что я буду говорить и в чем на вас пошлюсь, вы меня в слове не выдайте.

Добро, надейся на меня.

Пойдем по разным дорогам по лесу и начнем улюлюкать, как будто медведь натечет на псарей, а потом затрубим в рог.

Что ты, Горебогатырь, сидишь, как птица, на дереве? теперь ли время гнезда свивать? Справа идут Костоглоты, слева лешие, a по средине колдуны во множестве; они же все верхами едут на осинах; и если ты не сойдешь с дерева и не пойдешь скорее по той дороге, которую мы тебе укажем, то ты пропащий человек.

(Горебогатырь слезает с дерева.)

Они нас окружат и свяжут, и тогда делать будет нечего.

Разве ты не слыхал от мамок своих, что когда леший обойдет, тогда из кругу не выйдешь; а улюлюкают они, чтоб тебя обмануть.

(Горебогатырю)

Вот тебе два свидетеля: Тороп, да и Громкобай с теми же вестьми из города приехал: как спорить противу двух свидетелей показания?

Так-то сударь, так, так, так.

Вот великое дело, что они скажут?

Мы скажем, что старика, и Костоглотов, и леших, и колдунов мы победили; кому между нами разбирать?

Мы венки сплетем себе и, надев на головы, въедем в город.

А хотя дразнить и станут, что никакой добычи с собою не привезли, то мы отвечать будем, что все разбросали по чисту полю, которое оставили покрытое телами, а приехали ни с чем для того, что налегке едем.

Справляться же кого чорт понесет?

Государыня Локтмета тебя утешит; много ли места надобно твоим латам?