www.librettidopera.it

Он выбыл первый

Из круга нашего. Пускай в молчанье

Мы выпьем в честь его.

(к Мери)

Твой голос, милая, выводит звуки

Родимых песен с диким совершенством;

Спой, Мери, нам уныло и протяжно,

Чтоб мы потом к веселью обратились

Безумнее, как тот, кто от земли

Был отлучён каким-нибудь виденьем.

Благодарим, задумчивая Мери,

Благодарим за жалобную песню!

В дни прежние чума такая ж, видно,

Холмы и долы ваши посетила,

И раздавались жалкие стенанья

По берегам потоков и ручьёв,

Бегущих ныне весело и мирно

Сквозь дикий рай твоей земли родной;

И мрачный год, в который пало столько

Отважных, добрых и прекрасных жертв,

Едва оставил память о себе

В какой-нибудь простой пастушьей песне,

Унылой и приятной... Нет, ничто

Так не печалит нас среди веселий,

Как томный, сердцем повторённый звук!

Послушайте: я слышу стук колес!

Ага! Луизе дурно; в ней, я думал,

По языку судя, мужское сердце.

Но так-то - нежного слабей жестокий,

И страх живёт в душе, страстьми томимой!

Брось, Мери, ей воды в лицо.

(Около Луизы суетятся.)

Ей лучше.

Такой не знаю, но спою вам гимн

Я в честь чумы, - я написал его

Прошедшей ночью, как расстались мы.

Мне странная нашла охота к рифмам

Впервые в жизни! Слушайте ж меня:

Охриплый голос мой приличен песне.

Когда могущая зима,

Как бодрый вождь, ведёт сама

На нас косматые дружины

Своих морозов и снегов, -

Навстречу ей трещат камины,

И весел зимний жар пиров.

Царица грозная, чума

Теперь идёт на нас сама

И льстится жатвою богатой;

И к нам в окошко день и ночь

Стучит могильною лопатой....

Что делать нам? и чем помочь?

Как от проказницы зимы,

Запрёмся также от чумы!

Зажжём огни, нальём бокалы,

Утопим весело умы

И, заварив пиры да балы,

Восславим царствие чумы.

Есть упоение в бою,

И бездны мрачной на краю,

И в разъярённом океане,

Средь грозных волн и бурной тьмы,

И в аравийском урагане,

И в дуновении чумы.

Всё, всё, что гибелью грозит,

Для сердца смертного таит

Неизъяснимы наслажденья -

Бессмертья, может быть, залог!

И счастлив тот, кто средь волненья

Их обретать и ведать мог.

Итак, - хвала тебе, чума,

Нам не страшна могилы тьма,

Нас не смутит твоё призванье!

Бокалы пеним дружно мы

И девы-розы пьём дыханье, -

Быть может... полное чумы!

Домá

У нас печальны - юность любит радость.

Зачем приходишь ты

Меня тревожить? Не могу, не должен

Я за тобой идти: я здесь удержан

Отчаяньем, воспоминаньем страшным,

Сознаньем беззаконья моего,

И ужасом той мёртвой пустоты,

Которую в моём дому встречаю, -

И новостью сих бешеных веселий,

И благодатным ядом этой чаши,

И ласками (прости меня, господь)

Погибшего, но милого созданья...

Тень матери не вызовет меня

Отселе, - поздно, слышу голос твой,

Меня зовущий, - признаю усилья

Меня спасти... старик, иди же с миром;

Но проклят будь, кто за тобой пойдёт!

(встаёт)

Клянись же мне, с поднятой к небесам

Увядшей, бледною рукой - оставить

В гробу навек умолкнувшее имя!

О, если б от очей её бессмертных

Скрыть это зрелище! Меня когда-то

Она считала чистым, гордым, вольным -

И знала рай в объятиях моих...

Где я? Святое чадо света! вижу

Тебя я там, куда мой падший дух

Не досягнёт уже...

Отец мой, ради бога,

Оставь меня!